"...И во второй части обзора 1/16-й не удалось передохнуть и расслабиться. Но это-то и радует..."
Владимир ГУТКОВСКИЙ (В.М.Г.) и Вадим ГЕРМАН (В.Г.)
АНАЛИЗ-ПРОГНОЗ
Обзоры подборок 2-го (финального) тура
Вступление от В.Г.
Еще раз повторяю: уважаемые поэты и им сочувствующие! Моя часть заметок выражает только мое субъективное мнение и не является оценкой подлинного места Вашей подборки в мировой литературе. В конце концов, считайте, что я был болен (правда) и бредил (ну, как сказать…)
Вступление от В.М.Г.
После начальных взрывов восторга относительно предыдущей части комментаторы приутихли. Оно и к лучшему, спасибо.
Ибо первая часть обзора одной шестнадцатой нас изрядно измотала. Полная опустошенность. И теперь только одно желание. Чтобы участники во второй части дали немного передохнуть. Спасите хотя бы обозревателя Германа! От окончательного нервного истощения. (Мне-то уже ничего не поможет). Как же, дождешься от них!
9 ПАРА
64. Гонохов Игорь, Москва (Россия). "Без претензий"
264. Анонимная подборка. "Замысел"
В.Г.
Мне досталась в обзор пара подборок, про которую мне очень трудно говорить.Все же, попробую.
"Без претензий"
Поэтику Игоря я очень люблю – она очень…мужская. Стихами сказано то, что должно быть сказано, нет ничего лишнего, нет ничего пропущенного – все три стихотворения закончены, четко прописаны, исполнены без красивостей и без претензий на оригинальность. Я долго думал, что можно сказать по этим трем текстам, прислушивался к себе, какие струны затронул Игорь, почему мне это нравится. Знаете, все три стихотворения, для меня, «легли» на голос Муслима Магомаева. Сдержанно, красочно…и очень мощно. Впечатление такое, как будто автор(певец) знает о своей силе, и не торопится её использовать. Ему нет нужды завлекать публику демонстрацией своих возможностей, талантами, но вот – запел, и в душе завибрировало, отозвалось…Дело не только в том, что «мы на чертовом крутились колесе», скорее, напротив,вопреки тому, что в стихах есть этот Магомаевский образ. Игорь как будто бы специально себя останавливает, не дает «прорваться» гимну, но и колыбельная звучит захватывающе густо…И очень по-человечески, с простыми словами и образами.Все считывается легко, без напряжения: «много, немногоосталось зим»(лет); «мама усталости – это зима… »- да, следствие зимы – весенние депрессии и усталость… «Вот только слово сложное: «лю-бовь» - сложное, делила посередке? Да. лю-бо(юсь)-вь…И то, что герой объяснялся в любви там, на верху,, не есть ли спасение героини от страхов, будущих бед, тех, что « в горести и радости»? «Приостановим печали телегу» - да, ведь «Скачешь до смерти по жизни лошадкою», везешь на телеге горести и грусть…Оттого, что эти образы внутри читателя, они кажутся очевидными. Но это не отменяет глубину, это подчеркивает мастерство автора.
Есть стихотворения, которые разгадываешь, как ребус, есть стихи-удивление, где автор дарит неочевидные образы, которые читатель принимает и «присваивает» себе. Есть стихи, которые не спорят, не открывают горизонты, но, тем не менее, каждым словом подтверждают внутреннее знание. Их читаешь, и просто соглашаешься: «Да, это и мой мир, да, я чувствую точно так же». Это – неспешный разговор близких людей, с одинаковым жизненным опытом и похожими взглядами на окружающий мир.
"Замысел"
Подборка, которая вызвала много эмоций, и не всегда эти эмоции положительные.
«Над рекой, что течёт по вчерашней золе,
колокольные звоны сливаются в гул.
И нельзя – по воде! И бредёшь по земле.
Мнёшь траву, оставляешь следы на снегу.»
Как же так? Вчера был огонь, пожар, сегодня – течет река. Над рекой –колокольные звоны.. Я, читатель, жду разъяснений от автора: что случилось, по ком звонит колокол? Но автор идет дальше, бредет по земле, мнет траву, оставляет следы на снегу. Отчего нельзя по воде? Оттого, что не Христос, и идти по водам не умеешь? Но, к чему тогда пожарища дня вчерашнего? Не вижу связи…
«На разбитый просёлок ложится верста,
и почти невозможно не сбиться с пути.
Ты другому – никто, и себе – не чета,
хоть к чему прикипи, хоть к кому прирасти»
Чудесные строки окончания второй строфы, и чудесные строки начала, все же никак и ничем не соединены. Более того, в них нет связи с первым катреном. Или я её просто не почувствовал? Проверим это третьей и четвертой строфами…
«– Ты опять: «Чья вина?». –
Да ведь столько вины!
(И вино на губах – тоже чья-то вина?)
Вот, допустим, не ты убежал из страны,
но зато от тебя убежала страна...
или взялся за гуж, но не тянешь ярмо,
или словом играешь, а сам – не поэт...
Даже, если душой налетел на клеймо,
всё равно не отмечен, а только задет»
Автор, вы опять меняете вектор разговора, вы опять меняете его тему. «Кто виноват», это, конечно, перекликается с верстами и русскими дорогами,, и с русским же «или взялся за гуж, но не тянешь ярмо» но, по какой-то причине, переходит в рассуждение «или словом играешь, а сам – не поэт»…Извините, тут какое-то cамоуничижение…И совершенно невнятное окончание отрывка…
«И себя, как ребёнка упавшего, жаль? –
Да плевать, чья вина, чьё вино на столе!»
ага, еще и жалость к себе., еще и игра слов, которая продолжает невнятицу…И вот уже почти окончание стихотворения, но нет ни малейшего разъяснения вчерашним пожарам, рекам, которые текут по золе, обстоятельствам, из-за которых невозможно ходить по воде, а вынуждены ходить по траве и снегу….
«В небе – искры...
Бикфордовы струны дрожат...
И идёшь по воде.
И нельзя – по земле.»
Яркие строки, но и они не дают разъяснений. Рваный текст, рваные, мысли, перескакивающие с одной на другую. Не легло, не прочиталось…
Второе стихотворение – и то же самое, великолепные, зримые, яркие образы и небрежность в эпитетах, неточность в деталях…»Кукловод» - не подкреплено, наоборот, всем текстом доказывается обратное.«Он рисует им лица – всю ночь. А толку? – Всё равно не увидишь лица в толпе» Почему «всю ночь»? Отчего, очаг, символ дома, семьи, подчеркнут, выделен, но не обыгран? «Он обычный», «он всего лишь» - зачем это усиление? Кукольник – один из…? Тогда зачем такой явный отсыл к Богу и сотворению? Или богов (кукольников) много?
«А ты уснёшь под сенью потолка, чтоб стать икринкой в солнечном сплетении» В солнечном сплетении кого, кукольника или куклы? «С гвоздя сорвёшься, будто прыгнешь с пагоды» При чем здесь пагода? Спору нет, красивое слово, но религия несколько иная…
Это, для меня, снизило накал идеи стихотворения…Обидно…
«Замысел»
Стрекочут стрелки, и шаги пылят.
Задуматься: «А что же там – в основе?»,
пересчитать по осени цыплят,
осокой слов пораниться до крови,
сказать: «Люблю!», дрожа на простыне,
поймать – не журавля, хотя б – синицу...
Ты – замысел, который просто НЕ...
пока ещё, который может сбыться.
И дождь тебя смывает со стекла.
И музыку из треснувшего блюдца
под утро цедит сонная пчела.
И мир хорош – настолько, чтоб вернуться.
Такой хороший замысел…Но, опять, две строки, два образа, которые не принял:
«Стрекочут стрелки, и шаги пылят.
Задуматься: «А что же там – в основе?»
И дальше…да не имеет первая строка логического продолжения дальше, не из этого она текста(поклон автору и имхо, имхо…)
Время и движение (движение времени) обрываются, и далее идут размышления о природе того, что еще не сбылось, но что может подарить существование, жизнь.Дальше, хорошо и здорово, до строки: «И дождь тебя смывает со стекла.» - у меня это - образ мошки, которую дождем, потоком времени, смывает со стекла, из жизни. Образ дивный, но опять – не из этого текста…
Возможно, я не прав, возможно, это – мои тараканы устроили бойкот этой подборке, простите, автор и те, кому она приглянулась. Отмечаю некоторые ярчайшие, красивейшие образы, но стихи подборки и полностью подборку не принимаю и не воспринимаю.
80/20 в пользу первого из соперников.
10 ПАРА
123. Смирягина Клавдия, Санкт-Петербург (Россия). "Петербургские окна"
299. Анонимная подборка "Плагиатор"
В.М.Г.
Похоже, жребий в этой паре свел крайне разнохарактерные подборки. (И к чему эта глубокомысленная фраза? А просто время тяну, обзор писать неохота).
Мои краткие реплики на отборочном этапе.
Клавдия: «Какая ясная и отчетливая картинка складывается. Неброская, без кричащих красок – строго по направлению поэтически зоркого взгляда. И еще такая «по-питерски» словесно выверенная и психологически очень точная».
299: «Еще один разговор о времени. Серьезный и одновременно грациозный, проникновенный и вместе изощренный. Претендует на пристальное внимание. По меньшей мере».
Впечатления.
Клавдия:
У подборки четкая трехчастная структура с неслучайной (это отсылка к тексту) последовательностью составляющих. От ночи к рассвету в весну.
Первый текст, в котором с самого начала все сразу расставлено по своим местам : «К полуночи белесая луна селедочным хвостом стучит по крыше. Вином не запивается вина. И лишь луна хмельные мысли слышит». Что поделаешь, если «разговор, который не случился не случайно» приходится вести с таким случайным собеседником. Но другого нет. А с самим собой откровенно говорить об ушедшей любви слабому герою немного страшно. «А вот она ушла, не испугалась». И приходится запивать горе вином, тем самым, в котором истина обнаруживается только в стихах. Как в этих. И по той же причине изъясняться в третьем лице: «…давай за них, за всех, кому не по плечу любовь и жалость». Но луна уже бледнеет, скоро рассветает, пора закругляться: «Спасибо, что зашла, луна. Налей. Глоток вина. Глоток вины и фальши». Откровенный и безжалостный финал этой довольно распространенной истории.
Второй текст. Развиднелось, «ранний час смурной». После такой трагической ночи похмельно «дремлет утомленный Ной над «Балтикой» подвального разлива». Подвального? Это очевидно какие-то местные реалии. «На лбу у спящей Сонечки дрожит кудрявой прядки краденое солнце». Так она мало того, что смело ушла, еще и ребенка оставила? Можно было бы подумать. Но мы-то понимаем, что дитя исключительно литературного происхождения: «И мира достоевское лицо дагерротипным снимком проступает». На котором трудно разглядеть, но легко представить «кудрявой прядки краденое солнце». И дальше, и дальше «чадит заря, по-питерски скупая».
Третий текст. Наконец-то настоящее просветление, практически катарсис! Когда «зыбкое весеннее молчание сменяется синичьим звонким «Да!»». И деды «на солнышко выходят посидеть…» (как знакомо). И внуки «от солнца ошалев слегка, хватают талый снег руками жаркими, и не умеют остывать пока». Финальное просветление и расслабление «Всё хорошо, что хорошо кончается. Поскольку не кончается совсем». И хочется надеяться, что еще и
««я» семь раз умножится на семь...».
Клавдия извините, если мой комментарий мог показаться слегка ироническим. Это я после предыдущего обзора еще никак не могу настроиться на нужный регистр. А так мне Ваша подборка очень нравится!
299:
В чем-то похоже на Близнюка. Хотя на этом ЧБ многое на Близнюка похоже. А его еще как отщепенца клеймят. От единственно правильной Поэзии. Но не удивлюсь, если – именно поэтому – автором окажется не он.
Первый текст. И сразу емкий и развернутый образ: «…мы были счастливы наперегонки: две плодожорки внутри одного яблока, одного лета. и время сгорало и плавилось от стыда, не выдерживая напора нашей любви…». (Сразу и наперед приношу извинения автору за нарушение авторской построчной разбивки. И у канонической пунктуации за измену ей, но не по своему желанию). Образ людей, прожигающих (и в прямом, и в других смыслах) свою жизнь. В порыве страсти или просто так. Припоминается эта тема на балтийских конкурсах уже звучала, причем регулярным стихом и в рифму: «…что наша жизнь – по беззаконью жанра – всего лишь ремонтантная малина, и сами мы её съедаем жадно» (Татьяна Аинова). Яблочко ли, малина – дело вкуса. Важен факт, а он все тот же. (Не отсюда ли название подборки? Шутка. Или к названию текста – а это уже не шутка).
И далее одна за одной накатываются образные волны. На читателя и друг на друга. Без передышки, без должного времени на осмысление. Такая щедрость выглядит как бы избыточно и порою утомительно. А для чего того перечитывание, спросите вы. Вот именно!
Избранные места из переписки автора с самим собой. Ну, и читателю тоже дозволено приобщиться: «вспоминаю наши тесные объятия... так филенку для будущей скрипки покрывают слоями горячего лака»; «каждое утро нас, как лангустов, снова выбрасывают в океан жизни, оторвав лишь левую клешню»; «я закрываю глаза, а когда открываю их — проходят целые десятилетия». И наконец «воздушно и медленно падаем в бездну вниз воспоминаниями». А у бездны, как известно, нет дна. У этой и подавно.
Второй текст. Накал страсти, как и напор стиха не то, что ослабевает, но становится более уютным и комфортным. Может, я кощунствую, но сейчас мне хочется сделать и это. И судите сами.
«ива… точно юная балерина в зеленоватом трико упражняется возле станка перед зеркалом — громадным, во все небеса — оттачивает глубокий прогиб ветвей…»; «мы сидим полукругом — дикое детское племя, и высокое пламя костра вытягивает себя за огненные патлы…»; «совсем рядом тихо звенит эталонный брусок вечности, которым стоит взвешивать вот эту тишину, вот эти дни и ночи…»; «…и небо над нами — компьютерная пустота, нарезанная кубиками…». Считайте, что, пропуская менее выразительные и обязательные (с моей точки зрения) места, я редактирую текст.
И далее лирические персонажи, представители того самого дикого детского племени «уютно молчали по пути в школу». «…и мы — маленькие черные дыры: ели через силу, росли через силу…». «…ибо каждая черная дыра однажды может… разродиться симфоническим концертом или всепожирающим взрывом...».
Третий текст. Возвращение к неукротимому любовному монологу, который мы уже слышали в начале подборки. С уже знакомыми, привычными и каждый раз неожиданными открытиями.
«я… высвобождаю древних джинов из амфоры твоего тела»; «в темноте у нас нет лиц, имен, фамилий, нет пошлости. мы в одном скафандре — бабочка и ягненок…»; «что-то есть во мне честное, что тебе нравится, что тебя смешит…»; «поцелуи, сцены охоты, сборы пшеницы
записаны на твое тело по некой эротичной системе Брайля, и я медленно читаю тебя губами, пальцами, древние жаркие сказки про Адама и Ев»; «ты — тактильная книга с рельефными рисунками для слепых мужчин…»; «женщина моей судьбы. ручной сборки, как собор Гауди…»; «шелковый поцелуйный путь от твоего живота к моему…»; «мы — последние жители Помпей — замираем в банальных позах и ризах, и нас засыпает прозрачным мелодичным пеплом…»; «мы не можем покинуть наш последний день, ибо он вставлен в следующий; пирамидальная бесконечность комнат с зеркалами и нашими исподволь стареющими телами…»; «значит, наше рождение впереди.»; «значит, мы только плаваем внутри времени… сталкиваемся маленькими рыбьими ртами в поисках — слова ли, укуса ли, поцелуя ли...».
«…и вся огромная голубая планета — наша сияющая плацента, одна для двоих…».
Зададимся вопросом: «И с чем новым мы сталкиваемся в этом тексте?». А что нового можно найти там, где все внове?
Мои симпатии и прогнозы.
Я, как беспомощный классик в начале своего творческого пути и почтенный верлибрист на склоне дней оказываюсь в логическом тупике. По отношению к этой соревнующейся паре. И малодушно снимаю с себя любую ответственность. Пусть Жюри (на то оно и Жюри) разбирается, какая из этих подборок мне милее.
А пока чисто формально: 50:бесконечность.
11 ПАРА
3. Батхан Вероника, Симферополь (Крым). "Палеолитика"
213. Владимиров Виктор, Долгопрудный (Россия). "Свет в окне"
В.Г.
«Палеолитика»
Стихами Вероники я давно очарован. Вот, нашел подходящее слово, «очарован»…«нравится» - не то, люблю – тоже, не совсем точно… Её поэтика напоминает мне цветастый цыганский платок, на котором яркие узоры, красные, синие, черные… И вот, взмахнет им хозяйка, и ты, заколдованный, смотришь на платок, не замечая, что хитрая цыганка уже ведет тебя в темноту аллеи, туда, где нет людей и некому окликнуть, прекратить это очарование. Остановишься, вдумаешься, тряхнешь головой, отгоняя морок, и хочется воскликнуть: «Позвольте, ну как же так?». Причем здесь Джим Моррисон, «король ящериц»? Да ни при чем, другую сказку рассказывает Ника. Ей веришь, если закружили тебя цветные узоры, и не очень веришь, если умудрился остаться в твердом уме. Но красиво, волшебно. Какая магия, цыганская, яркая магия! А о чем сказка? Приходит сильный, опустошенный человек, бывший возлюбленный. Или это кажется, что бывший? Приходит отрастить хвост-душу, чтобы, едва пригреет солнце, вновь исчезнуть. Поманить теплом, надежным плечом, укрыть возлюбленную шалью и растаять…До новой встречи, до начала нового цикла. Как в любой сказке, мало здесь логики, главное, движение , мельтешение цветов и образов. Меня ли околдовывают, героиню ли? Если ты не был участником такого действа, отойди, промолчи – не про тебя это…
Второй текст, вторая сказка, одновременно очерчена кругом пространства и времени, и раздвигает этот круг, Древнегреческие боги и даймоны соседствуют с гуннами и татарами. Проводница, Рая из Джанкоя, водит живые души, нет ей дела до мертвых.Рая водит в ад? Дорога, по которой движется герой(героиня?) не путь ли это из аида в царство живых, из страны сумрака, соленых туманов, туда, где светит солнце?Но кто он, водитель-лихач? Психопомп, выводящий души?
И снова, можно найти изъяны и каверны в рассказе, можно…Но только вот, в сказке каждый сам за себя додумывает историю – или шальной таксист, переводчик душ – сам Гермес, или просто, герой, для которого эта дорога-ежедневный, привычный путь, В любом случае, он становится чуточку богом, персонажем мифа. Каждому видится своя сказка в мелькании цыганского платка…
Третий текст, самый очевидный, но так же, как предыдущие, раскрашен, ярок, громок…
«На полуострове, покрытом пылью и бранью,
Маленький мамонт сопротивляется вымиранью»
Вот, собственно, и все. Мамонт – фигура речи, героиня пытается выжить в мире, который стремительно изменяется, «важно сопротивляться»….Остальное – яркие краски, калейдоскоп узоров, смутные, но притягательные образы…И кто скажет, что это плохо? Ника в очередной раз околдовала, заставил следить за своим танцем, заставила поверить…Кто не хочет поддаваться этой магии, пусть с опаской пройдет стороной, мне терять нечего, я пойду следом, в сказку…
Подборка-соперник.
"Свет в окне"
Виктор хитрый.Он разместил три стихотворения так, что усиление эмоций идет от текста к тексту, и обрываются эти эмоции на последних строках почти криком…
Но, по порядку.
Первый текст – из тех, что должен написать каждый уважающий себя(и, разумеется, уважаемый) поэт. О свете в окне, о том, что только этот свет виден через года, через мрак…Поневоле считывается, дом – очаг, детство, семья; свет, то, что подарили родители рождением и воспитание; «ряды годов, как очередь за правдой» - о, интересный образ! С каждым прожитым годом очередь не уменьшается, увеличивается, все дальше и дальше. Тот, кто в начале этой очереди, наделяет страждущих, не счастьем, не радостью - правдой…И вот, если погаснет свет, если будет потеряна надежда и «безотрадная вера», то как герой различит, «что мрак, а что не мрак»?Стихи, как сны, над ними власти нет - и герой стихотворения Виктора говорит так сдержанно, но так… много, что впору составлять психологический портрет.
Второй текст, кажется, продолжает традицию, писать еще и «я воздвиг памятник», но вот только, опять, стихотворение это больше о себе и месте в мире, о мироощущении героя, чем следование традиции. Памятник – память, то, что оставляем мы грядущим поколениям. Ощущение его недолговечности, не только в сравнении с млечным путем, но с дымом очага, дает стихотворению трагичную направленность.
«Я маятник себе.
Душа — сверчок запечный.
Или мешок заплечный»
Душа, совесть – сверчок, повторяющий вечерами историю жизни, груз прожитых лет и дел, которые с каждым годом все тяжелее. Или, напротив, за плечами – котомка, которую взял с собою в дальнюю дорогу, котомка, полная надежды и стремлений, веры и сил. Но с каждым годом она, все меньше…Неоднозначно читаемый образ, не однозначно написанный…
«А тело — по врачам.
До станции конечной.
Маршруткой скоротечной.
С чеченом за рулём.
Доедем — и гульнём»
Уже не первый раз на Чемпионате, образ дороги, образ ямщика, который не относится к родной национальности героя. Образ таксиста, водителя маршрутки не случаен, на подсознательном уровне лихость и бесшабашность переместились от поющего тоскливые песни русского ямщика к разудалому ямщику-иноверцу. С его музыкой, с его удалью.Интересно, кажется, эта тема для серьезного исследования…
Но пока, сказано то, что сказано: окончание пути – освобождение от тягот и забот, которые пришлись на дорогу, освобождение от рамок и ограничений тела, радость от этого освобождения….Не памятник-память, а растворение своей сущности в чем-то огромном, веселом, свободном.
Третий текст, самый сильный и «ударный», еще и самый страшный. Мне он напомнил великие строки:
«ты не плач, не скули, ты не маленький,
Ты не ранет, ты просто убит»…
Здесь – разговор уже мертвого с еще живой, спасенной с погибшим. Случайная девочка, «носик, ротик, два колобка.» и герой, с отдавленными судьбой боками, побитый, потертый…
«Я — ушедшей любви останки,
с мясом вырванная чека»,
и, тем не менее, человек с большой буквы, закрывший своим телом случайную девочку от грабителей и убийц.
Это стихотворение тем еще сильно, что, прочитав первые два, невольно соединяешь все три текста в один цикл, и герой получает судьбу, характер, достойное окончание жизни.
Мне кажется, очень хорошая подборка, с мастерским созданным миром человека неоднозначного, колючего, но – человека достойного…
Посмотрим на две подборки вместе. Подборка Вероники – женская, сказочная, триптих Виктора – мужской, немногословный,очень логичный и узнаваемый. Я уже два раза отдавал предпочтение женской эмоциональности, в этот раз предпочту понятную для меня подборку Виктора:
45/55
12 ПАРА
17. Клиновой Иван, Красноярск (Россия). "Озон и озверин"
78. Пешкова Светлана, Липецк (Россия). "Берега обетованные"
В.М.Г
Еще одно интересное противостояние. В этой паре жребий свел ровно двух авторов.
Мои краткие реплики на отборочном этапе.
Иван: «…третий текст привлекает внимание. Понятно чем. Да и в других есть, как я выражался, реперные строчки, хотя и не реперных тоже хватает. Стоит иметь в виду».
Светлана: «Новое для меня имя и очень достойная подборка. Плотные и живописные тексты…».
Впечатления.
Иван:
Название подборки. Типа собственная страна ОЗ. И что в ней происходит?
Первый текст. Если располагать в произвольном порядке произвольные слова и понятия, это иногда может произвести нужное впечатление. Или же ненужное. Решайте сами. Что происходит и что отражает, когда «джихад объявлен ойкумене»; «упсарин не лечит упарсин»; «пайцзами в лицо друг другу тычем, и символ веры держим наголо» (здесь явно нечто фаллическое); «яблочки катаются по блюдцам, рассказывая что и где кашрут». Но «сколько ни кричи «воды слонам!»», ни к чему хорошему это не приведет: «Старания новейших урфинджусов не оставляют места жевунам».
Единственное, что я вынес из этого текста – хорошо, что у меня нет ни упарсина, ни успарина. И я даже не знаю, что это такое.
Второй текст. Первая строка понятна. Безусловно, обусловленна и авторской манерой изъясняться, и опять же названием подборки. Со второй для меня пошли непонятки. Что это значит «Розочкой брюхо вспарывают ветрам»? Нет, это не Близнюк.
А далее вступать в постоянный диалог с известными цитатами: ««Кто говорил, что жизнь оказалась длинной?»; «Рок-н-ролл мёртв…»; «Эй, ты туда не ходи, ты сюда ходи!», на мой взгляд, довольно бесперспективное занятие. Во всяком случае, безразличное их авторам. Но вот примечательное и размашистое «Котики котикам рознь, и какого Крыма!» обращает внимание. Как и философический финал: «Встать в полный рост бывает необходимо, так же как умереть за этих и за других…».
Третий текст. Отчасти бой с тенями («порвали парус») продолжается. Но и концентрация своего сильно повышена: «Кто тебя научил ненавидеть, уже неважно»; «Вера в любовь заменяется верой в ярость»; «Выжить (не подвиг) – всегда в списке дел на завтра». К тому же нестандартная схема рифмовки задана и выдержана. Это зачтено. И финал неоднозначный, как и наша действительность. «Всем говорить, что прекраснее Аризоны нет ничего». Да, вроде и «Каяться не в чем». Но затем «…молча глядишь в стакан».
Двойственное у меня впечатление от этой подборки, коллеги.
Светлана:
Первый текст. Состояние благородного стоицизма, когда даже бренность всего сущего вызывает. скорее, ощущение благодарности, чем отчаяния. Очень понятно и близко.
«…этот город непрочен, как фантик бумажный. Я покину его на исходе зари – пусть не скоро, но это случится однажды». «Мне осталась от жизни - последняя треть, но боюсь, что достанутся только крупицы». («Лишь глоток мне достался от. Ничего не осталось для» – это уже самоцитирование). Но «Если долго на птиц перелётных глядеть, то когда-нибудь точно появятся крылья...». Да, «Этот город не вечен…», так ведь все не вечно. И, несмотря ни на что «Я спасусь…». И всегда существует возможность выбора, пусть и довольно ограниченного. Даже «Я хочу умереть по-другому» очень достойная мотивировка.
Второй текст. Все мы родом из детства. Которое не все определяет, но все объясняет. «... А мыльные пузырики летят…». И в них отражаются видения «О сахарной загадочной пустыне –
там днём стоит ванильная жара, и воздух пахнет сладкой спелой дыней, клубникой, абрикосом, крем-брюле...»; «Там ночью льётся с неба кока-кола, а утром на песках лежит желе...». А старший брат пообещал, «что скоро бросит школу, угонит реактивный самолёт, и улетит в пустыню – безвозвратно. И, может быть, её с собой возьмёт…». Увезет от всего, что ее окружает. Невыносимого, но все-таки родного. И «девочка просила тишину, чтоб старший брат быстрее бросил школу». И «…мыльные пузырики летят и лопаются, брызгами сверкая...».
Третий текст. Воспоминания продолжаются, воспоминания о будущем. «Я встречу май в приморском городке…». «Я здесь жила. И сотни лет назад … мне рыжий пёс заглядывал в глаза, он был моим, я точно это знаю…». («Хорошо, что выжил мой верный пес. И не просто выжил, а рыж и толст» – И.Е.). «Там жизнь бежит беспечно, налегке», там можно «…от безделья мучаясь, искать героев ненаписанных романов…». Но «...Седой хамсин окутывал залив – мне этот день веками будет сниться – я помню… горячий липкий взгляд, холодный зной, желанье умереть и ужас выжить». А потом вспоминать обо всем этом. Снова и снова.
Душа откликается на эту подборку непосредственным и непроизвольным порывом.
Мои симпатии и прогнозы.
Да простит мне, мой корреспондент Иван, но отдаю предпочтение явлению нового на Балтии имени.
45:55.
13 ПАРА
167. Крофтс Наталия, Сидней (Австралия). "Дитя Кракатау"
216. Анонимная подборка. "Записки отставного астронома"
В.Г
Две подборки, одну из которых я принял частично, другую – целиком и полностью…
"Дитя Кракатау"
«В порыве, в огне и в пылу безотчётно сметая»
Как то, непривычно видеть фразему «в пылу» не как предлог(в пылу страсти, в пылу гнева), а отдельно стоящим сочетанием…Но не в этом беда в стихотворении.
«И долго ещё будут волны голубить колени
обугленных трупов»
Образ…тот еще образ. Не могу себе его представить. И не могу принять эти строки в стихотворении, простите, Наталия…Будем считать, что это просто «не моё».
Второй текст, чудесный текст, где автор с иронией и горечью подводит черту под существованием человечества
«Дописан каталог – вся желчь и сплетни,
людские дрязги, вой тысячелетний...»
А что земля?
«земля прекрасна и необозрима.
Ни войн, ни смут, ни жертвенных костров.
До новых рас. До новых катастроф»
Все движется по кругу? И новая раса, разумных тараканов, а, быть может, умелых шакалов, построит новую цивилизацию, с новыми богами, и все вернется на круги своя? Оптимистично, нечего сказать…Но нам остается лишь наблюдать, и ждать своей очереди в кабинет Анубиса.
Мне этот текст понравился очень, не так, чтобы он стал одним из любимых, но как выражение настроения, отношения к нынешней цивилизации, к её «успехам» в деле самоуничтожения.Я, все же, несколько больший гуманист, чем Наталия, веры в разум и совесть человечества у меня больше…А, быть может, просто больше надежды…
Третий текст.
«Кровью грудь небесная багрянится»
Небо ранили? Мне уже указали, что грудь бывает не только женская, но и мужская, «стена», опора, за которую можно спрятаться. Но здесь? Что небо багрянится, представляю, но почему – « багрянится грудь небесная»?
«Радость, как ворованные пряники
прячу прочь от завидущих глаз»
Замечательный образ. Далее, жду разъяснений, отчего радость – как «ворованные пряники». Бывает такое, особенно у прекрасного пола, особенно, в любовных приключениях, оттого и сладость «пряников»…Но автор уходит от объяснений, автор описывает окружающее:
«Воет выпь. Сквозь шум и околесицу
воет век, беснуясь на цепи,
задыхаясь, бормоча нелестное.
Жизнь моя, как винтовая лестница
крутится, шатается, скрипит.»
Так отчего же радость?
«Ничего. Я ночь переиначиваю:
прочь от новостей и скоростей,
суеты да толп, живущих начерно.
Говорите, тьма нам предназначена?
Улыбнусь. Да позову гостей»
Опять, автор описывает состояние героя(героини) и не слова о том, что вызвало это состояние. Читатель, догадайся сам.
«Гости всё – синички да соловушки,
рады в эту ночь найти приют.
Пусть они просты, птицеголовые,
но зато – послушай, как поют!
Радость раскрошу, гостей попотчую,
дом украшу – мак да первоцвет –
песни запишу неровным подчерком.
Пусть пичуги прыгают по полочкам.
Громче пойте! И придёт рассвет.»
Понимаю, что делится автор своей радостью с птицами, но «раскрошу радость»? То есть, отдам всю, без остатка, не поделюсь, а «раскрошу», уменьшу, сделаю крошками?
Получается, чтобы пришел рассвет, надо накормить своей радостью птиц?
Две части стихотворения, будто на разных сторонах, на темной и на светлой: описание мрачной жизни и радостное, светлое описание птиц. Что соединяет все это? Отчего радость – как пряники, да еще ворованные? Я, к сожалению, для себя не смог определить.
Увы, в этой подборке мне понравилось только второй текст…
"Записки отставного астронома"
Эта подборка, на мой вкус, одна из лучших на конкурсе. Начало первого стихотворения полно такого света, таких образов, которые окунают в детство, в деревенское босоногое детство. Там «под скрипучий клёкот журавля в колодце спят полуденные звёзды», «Отчаянно звучит кузнечиков хорал в крапивном море», «Чертополоха гладит помело глухого дня облупленную глину»…Где это детство, где эта деревенька? Где её жители?
«По белу свету здешних разнесло -
пером лебяжьим, пухом тополиным»
Не перекати-полем, но пером лебяжьим, тополиным пухом…Легким и светлым кажется автору этот исход, в тон оставленной, но не забытой природе.
И окончание:
«Лишь у реки, под чаек перезвон,
до новостей чужих не любопытен,
латает лодку дедушка Харон -
последний деревенский небожитель»
Неожиданное и ожидаемое, в плане того света, что был в начальных строках стихотворения. Харон - дедушка, последний деревенский небо-житель. Житель неба, потому что описание из сна, из небыли, из сказки, из того, что может быть только во сне, в том блаженном состоянии, что лучше нет и не будет. И одновременно, Харон - чуточку бог, последний из оставшихся. Ведь надо кому-то быть последним провожающим, и в мир, и в жизнь и за её предел. Удивительно светлое стихотворение….
…Что надо для того, чтобы быть счастливым, быть богатым счастьем? Малость… «пуговицу,ленточку из прошвы,да батиста яркий лоскуток». Никому другому это не нужно, пустяк, мелочь, мусор…И «секретик», который прятали в детстве в коробочки, в потаенные места, тоже – мелочь, мусор, с точки зрения взрослых… «Каждый ли останется собой?»Слепой и нищий, но счастливый настолько, что готов подарить это счастье окружающим…А счастьем хочется подлиться, счастье не спрячешь, его не отдашь в банк под проценты, его не найдешь в дальних странах. Но нужно ли оно «человекам»? Благополучие, удача, здоровье, безопасность – от этого никто не откажется, все мы ищем в жизни не счастье, но то, что, по-нашему мнению, может его принести. Только вот – приносит ли? Быть может, наш мир - какой-то неправильный, если подменили мы счастье недолговечной радостью обладания? И кто может поделиться счастьем? Кто отдаст его всем, даром? Чтобы никто не ушел обиженным? Только Бог. И вот, его земной двойник, делает новую вселенную, новый мир, построенный на счастье. И что нужно для этого? Слово, которое было в начале всех начал, и…
«Да всего чуток:
пуговица,
ленточки обрезок,
да батиста яркий лоскуток...»
…Чтобы быть астрономом, звездочетом, надо обладать внимательным взглядом. А бывших астрономов не бывает, они, даже оторвав взгляд от неба, находят звезды…
«Каждый закат угольком шипящим падает в море.
Сам - курит трубку, и смотрит в камин, или в телек.
Знаешь, если тебя в этой жизни хоть кто-то помнит,
значит – ты есть, и быть может, жив.
На самом деле: смысл всего –
лишь связка ключей от забытых комнат,
слава - что скарабей, попавший в морской ладан.
Знаешь, если тебя в этой жизни кто-нибудь помнит,
значит - просыпайся каждое утро.
Так надо.»
Какие образы! «Каждый закат угольком шипящим падает в море». Это не только закат светила, это и закат отдельного человека… «если тебя в этой жизни хоть кто-то помнит,значит – ты есть, и быть может, жив» - как точно!Ты можешь уйти «угольком шипящим», но если тебя помнят, ты есть, ты не ушел весь, ты оставил память о себе… «Слава - что скарабей, попавший в морской ладан» - да, как жук в янтаре – навеки замерший жук в окружении застывшей смолы, ладана…
«Знаешь, если тебя в этой жизни кто-нибудь помнит,
значит - просыпайся каждое утро.
Так надо»
Это относится ко всем, живым и не очень, людям и богам. Если тебя помнят, если ты – ЕСТЬ, то просыпайся каждое утро, поддерживай эту память делами. Даже если ты все дела сделал, и они, эти дела, уже вошли в материю жизни… Какое точное и пронзительное стихотворение!
Плакался фонарь иве, -
ярче, мол, луны светит,
всё равно о ней, глупой,
разные поют песни;
а ему, ну хоть тресни,
изведись стеклом - лупой,
люди – дураки эти,
не поют стихов, ибо
меркнет красота света
под плафоновым донцем.
Вслед прохожим всем поздним
голосил фонарь-плакса:
«Что там той Луны?! Клякса!
Толку от неё – слёзы...»
Самым ярким был солнцем
мотылькам фонарь этот...
Очень интересная вторая часть стихотворения. Без последних строк, читается как ирония – жалуется фонарь, просит о внимании, плачется, что конкурент его, луна, много меньше дает света, а вот, песни поют не о фонаре, о луне…Но последние две строки, дают совершенно иной взгляд на эти жалобы – для мотыльков фонарь – ярче солнца…Каждому – своя судьба, у каждого – свой свет, своя необходимость. И каждый светит – для кого-то: для людей, для мотыльков…Если читать этот текст, как часть предыдущего, все становится немного иным: если фонарь светит, значит, он кому-то нужен, кому-то важен…хотя бы мотылькам. А сравнивать себя с луной – пустые печали.
«Помнишь, когда-то верилось и казалось, -
ночью всё мошки – птицы, и мир огромен?
На парапете крыши, еще не поздний
мается талый вечер: «Мне скучно, Фауст!»
Выжившим чудакам зажигают звёзды, те, что ушли когда-то.
Смотри и помни»
Замечательная концовка, закольцовывает оба предыдущих части стихотворения. Тут и мошки, мотыльки, большие, как птицы, и звезды, которые зажигают выжившим чудакам «те, что ушли когда-то». И простор, и талый вечер, который мается на парапете крыши: «Мне скучно, Фауст!». Именно к Фаусту, не к бесу это обращение. Фауст, человек может зажигать звезды…
На мой вкус, совершенно замечательная подборка, охватывающая собой не мир, но мировоззрение, идею, смысл существования. Просто делай, как должно, вставай и иди. Чини лодку, создавай вселенную, свети – пока тебя помнят, ты есть, ты существуешь, ты зажигаешь звезды…
Я голосую за вторую подборку, за "Записки отставного астронома"
30/70
14 ПАРА
179. Шокол Юлия, Николаев (Украина). "Первое, второе и компот"
209. Калягина Людмила, Москва (Россия). "Время воды"
В.М.Г
Наконец-то никто не заикнется о гендерных предпочтениях.
Мои краткие реплики на отборочном этапе.
Юлия: «Как ни странно, но в этой подборке немного наивные на первый взгляд поэтические ходы приводят к ощутимым (органами чувств) результатам. Общее впечатление свежести. Хочется поддержать».
Людмила: «Элегантная и очень глубокая поэзия. Для доверительного разговора в следующем туре».
Впечатления.
Юлия:
Первый текст. Хорошо знакомая интонация порою слишком избыточна: «голос черешни сладок, крапивы - горек. эта жизнь наподобие детских горок»; «облако снова выглядит по-другому, облако всегда остается прежним». Но собственная образная система сполна искупает это. И делает текст достаточно зрелым. А иногда он звучит даже интригующе. «здесь тишинеют и медленеют вишни» и «не слышишь как тебя к обеду давно зовут, но...». И «поминутно твой голос на ощупь - ветер, что… воздушным шариком улетает, что стремится к смерти?».
Полная синестезия, короче говоря.
Второй текст. Юношеский максимализм, отвергающий все запреты (типа «запрещается
приходить в этот "мир" с собаками, на коньках, в пьяном виде» и т.п.) и пока еще не задумывающийся о том, как продолжить время во времени. А на самом деле так и «нужно – розовощеким, чтобы вздыхали "ах!"», когда «все на цыпочках ходят, лишь бы не разбудить». И «даже время сыплется тише в песочных часах земле-неба, и дворники замучились убирать
эти секунды, так неумолимо промчавшиеся…». Но есть время еще задуматься «на горе отчетливо свистнул рак»? Или на «гОре»? Рак-то, он всегда в курсе дела. А мы?
Третий текст. Действительность, перемешавшая в себе виртуальное и реальное до однородной суспензии, до полной неразличимости. В тексте достаточно изобретательных подробностей и признаков этого. А «капли крови катятся спелыми вишнями. еще одна - будет лишняя». Настоящие или мнимые? Бог знает…
Свежая и симпатичная подборка.
Людмила:
Первый текст. Размышления о жизни, преисполненные спокойной мудрости и поэтического совершенства в этом скупом и емком стихотворении. Достаточно просто процитировать их и больше ничего добавлять не надо.
«Счастье просто и беспородно, если выберет – то само…»;
«На обиженных возят воду, на волшебниках – эскимо…»;
«Ничего никогда не поздно, если выберут – то тебя…»
«Это каждому, это даром. Не пугайся, не потеряй...»
«Отцветает багряный вечер, зачерняется по краям,
Тени резче, острей инстинкты…»;
«Дай-ка вёдра и коромысло: воду нынче не привезли».
Такое вот водовозное (водоносное) бремя (время) человеческой жизни. Время воды.
Второй текст. Еще более лаконичное стихотворение. По-прежнему элегантный стиль. Хотя наполненность этого текста показалась мне не вполне достаточной.
«Единожды судивший – не отнимет…»;
«Зелёная вода бежит… по руслу всех достигнутых нирван,
Не замутняя мысли вязким илом…»;
«Вода бежит, затягивая в омут.
Мосты соединяют берега».
Третий текст. В нем мне очень нравится его изысканная перечислительность. При последовательном применении которой, казалось бы, случайные приметы становятся главными и единственными. Как жаль при цитировании опускать вторые строчки всех катренов, но это максимум того, что я могу себе позволить.
«если(когда) коснуться узнать обнять
….
время Огня это будет время Огня
глина узор отпечаток клеймо судьба»;
«если(когда) поверится отболит
….
время Земли это будет время Земли
корни побеги соки надрез кора»;
«если(когда) взвихрит полыхнёт костром
…
время ветров это будет время ветров
воздух движенье небо дыханье шторм»;
«если(когда) потянется влажный дым
…
время Воды это будет время Воды
дождь и река и лодка и без весла».
Захватывающий и захвативший меня текст.
Мои симпатии и прогнозы.
При всем своем добром отношении к подборке Юлии просто не могу (после московских встреч – шутка) не отдать предпочтения Людмиле:
40:60
15 ГРУППА
156. Маркина Анна, Люберцы (Россия). "На юго-восток через борщевики"
136. Копытова Елена, Рига (Латвия). "Муравейник"
83. Семецкий Юрий, Москва (Россия). "От романтики до суггестивного депривизма"
В.Г.
Давайте вместе прочитаем подборки, вошедшие в эту группу…
"На юго-восток через борщевики"
Анна – мастер эмоций, мастер сопереживания.Так бывает – беспричинная радость, печаль, слезы над сгоревшей спичкой. Что спичка – одна из коробка, маленькая палочка, которая, по судьбе своей, должна гореть. Не горит. И сразу, все, что было и не сбылось, все, что спрятано где-то внутри, выплескивается наружу потопом, ливнем, слезами. Неотвратимо, решительно, наступает дождливое настроение, оплакивая гарь и дым фабричного юго-востока. «По вечерам над ресторанами…» приторная музыка чужого города, горькое вино ушедших истин…Слезы и дожди смывают все, и наступает свежесть и усталость. Нервы…что нервы – рельсы дороги, которая ведет откуда-то, неизвестно куда…И только свет, скользнувший по крыше, дарит успокоение и надежду, что все еще впереди, и не догорела еще спичка-жизнь…Все символично, только настроение – главное…
Второй текст, также, очень символичный, также, очень эмоциональный. Слезы - роса, весенний гул акаций, время, которое не остановить, не сфотографировать, не запомнить на вкус, на ощупь…Вот ощущение детства, когда счастлив. Его ощущаешь, как сладость во рту, как теплый, солнечный зайчик, а фоном, на который не стоит обращать внимание, ссоры матери с отцом…Вот черника, майский жук, поучения взрослых: «не ходи за ограду, ты еще не взрослая»…Ах, если бы всегда быть – не взрослой, не расти, не созревать до взрослости, до смерти, до потерь…И кто там, в зеркале? Героиня маленькая, или повзрослевшая, знающая, что так светло уже не будет, знающая, что это, быть может, последнее воспоминание дня, когда тепло и спокойно, когда не надо идти сквозь борщевики, на юго-восток…
Заключительное стихотворение подборки полно ощущения внезапности отсутствия счастья. Вот, есть коробка с барашком на крышке, вот есть облака, есть…есть атрибуты, нет самой сути счастья. Кашу маслом не испортишь, но если есть только масло, только обертка, фантик, коробочка, видимость, а внутри – ни-че-го? Пустота.Это тот страх, который не осознаваем, который приходит, вместе с отчаяньем, от незажженной спички, от внезапного дождя, от взгляда в пыльное зеркало. Ощущение несбывшегося, невозможного. Взрослые люди, умные люди, почему вы не дали счастья, а подарили пустой фантик, коробочку без барашка, масло без каши?...
"Муравейник"
Елена в своих стихах возвращается в детство, в прошлое, возвращается для того, чтобы провести параллель с днем сегодняшним. Есть что-то незавершенное в том «далеко», есть что-то недоделанное, недосказанное… Стихи Лены полны эмоций, но все эти эмоции – логичны, понятны. Здесь нет того, что присуще большинству женских стихов (и стихам Иосифа Бродкого, кстати), нет кружева эмоций, в котором образ цепляется за образ, и что выйдет в конечном итоге, какая цепочка получится, что( кто) будет в конце,этой цепи, кажется, непонятно даже автору…Чтобы не обвинили в сексизме, объявлю её «женской эмоциональной логикой», в отличии от мужской, прямолинейной, событийной. В наш век ролевые границы размыты, и подборка Елены вполне могла быть написана мужской рукой. Ситуации проигрываются до конца, эмоции прописаны четко, выводы ожидаемы, линия «вина-расплата» выдержана в лучших традициях русской классики.Если в начале стихотворения объявлено «муравейник», то, безусловно, человеческий муравейник – город будет в нем обязательно .Возможно, сейчас как раз не хватает именно такой «прямолинейности». Но, как я уже сказал в обзорах первого тура, меня это не радует. Лена нашла ту струну, которая отзывается у читателей и членов жюри, нашла те слова, которые непременно будут услышаны, и на этом поле она сильна. Мне же хочется, чтобы она освободилась от снов прошлого, от того едкого, горького дыма, который был дымом отечества, дымом страны, которой уже нет. Не надо проводить параллелей и поправлять меня – нынешние страны, которые находятся на территории Советского Союза, к Союзу имеют весьма отдаленное отношение. Общая история, общие беды и победы, и совершенно разное настоящее. Страны – дети, которым достался огромный родительский дом, и большинство из них тут же создали отдельный вход-выход с личным маленьким огородиком, огородившись, кто кирпичным забором, кто небольшим, символичным штакетником. Но огородившись! Я, впрочем, не об этом. Образы дыма, мальчишки-сорванца, снега, пути-дороги, на самом деле, мифологичны, и то, что они присутствуют в стихах Елены, понятно. Но я хочу увидеть Лену другой – счастливой и горюющей, но над тем, что происходит с ней лично, я хочу увидеть порыв и озорную улыбку, хочу видеть её изменения. Памятники – для голубей, Лену Копытову – для новых, разных стихов! Возможно, не все будет получаться сразу, но, я уверен, все будет хорошо. Все будет, я верю в тебя, Лена!
Третья подборка в этой группе, подборка человека, которого я очень уважаю за смелость. Юрий не боится экспериментом проверять свои мысли, и это очень ценное качество. Может получаться, может, нет, но отрицательный результат – это только повод изменить некоторые исходные данные…
"От романтики до суггестивногодепривизма"
Первый текст, после некоторых пояснений автора, прочел под несколько иным углом зрения, не заглядывая в свои предыдущие замечания.
Что получается? Романтичная история флирта в купе. Романтичная гроза помогает герою, и развязка, кажется, неминуема… Что смущает: «ветками сухими нам кланялись деревья и кусты». Даже если посчитать, что «сухими» - «высохшими», то почему именно ими кланялись деревья и кусты? Для того, чтобы поддержать игру «почему ветка в грозу сухая»? Ну, это как раз, из арсенала провинциального донжуана.. Вообще, одна строчка, будь она заменена, совершенно бы изменила «романтизм» на иронию… и, на мое восприятие текста.
Если бы у Юрия было:
«Но ей прижаться к моему плечу
Мешал все время проводник усталый..»
Но зачем «мешали груз потерь и взгляд усталый»! Это банально, это …пошло. Чей взгляд ей мешал? Когда женщина уже мечется между «да» и нет», ей может помешать что угодно, но не груз потерь. Шум в соседнем купе, частые остановки поезда, назойливый проводник, небритые ноги, но не «груз»…
Бог с ней, пусть сохранится эта строчка как привет пожилым романтикам.
Но «падай, падай - подхвачу», с учетом разъяснения «падшая женщина», «пасть» - простите, Юрий, выглядят торопливо и некрасиво. Не галантно, а высокомерно и слегка унижающе. Если бы герой-любовник заявил «мы падем вместе», это был бы другой коленкор. Сейчас, для меня, по крайней мере, это как-то некрасиво прозвучало.
Второй текст.
Мне кажется.здесь неверные исходные данные
«Стихотворение "Ложь" родилось из сопоставления поступков героев Маяковского и Лермонтова. Маяковскому девушка отказала в любви, и он решил делать революцию. Печёрину отказала девушка в любви, и он её украл, увёз в горный аул, и заставил себя полюбить. Поступки разные, а финал один - насытившись чувством власти, оба пришли к разочарованию. Власть совращает и обманывает. И ложь во всём, в каждом сказанном слове.Писал ли я о любви? Да. Писал ли я о девушке? Да. Но не только, моя героиня - Власть. Это её хочет похитить герой. И когда похищает девушку, он делает это ради Власти. Собственно, так поступил Печёрин.»
Во-первых, если Маяковский здесь виден очень ясно, то Лермонтова я ни в первом прочтении, ни сейчас, не увидел. Единственное, что могло намекнуть на него, слово «хандра».. Аул здесь совсем не кавказский, волк-гималайский, горы – сонные…Алтай. Наверное, является еще неправильным посылом, что революцию делают ради власти. Ради власти делают перевороты, карьеру, ради власти подличают и предают, но революцию делают ради свободы. Порой, в самом начале, это свобода для какой-то группы людей. Затем, чаще всего – для какой-то маленькой группы людей, ну, и оканчивается, традиционно, диктатурой. Но это уже – всевластье, это уже не революция, а эволюция падения. Те, кто шли и делали революцию, меньше всего думали о бросившей их девушке, не надо обеднять мотивы большого числа людей.
Печорин? Ему было плевать на все, кроме собственной прихоти. Власть в таком состоянии не нужна, она мешает. Бэла - прихоть, надежда на появление какого-то чувства, кроме хандры и презрения к окружающим. Когда надежда не сбылась, пришло время Бэле умереть и тем спастись.
Возможно, оттого стихотворение «не читаемо» так, как замыслил автор, что именно посыл к его созданию был порожден оригинальным виденьем стихотворения Маяковского и повести Лермонтова…
С третьим текстом получается интересная вещь – я его перечитывал несколько раз за прошедшую неделю, и каждый раз ощущения от него были…разные. То оно выглядело вполне симпатичным, то – вызывало странную реакцию неприятия. Вот он, депрессивный сугестивизм, в действии….
Мое распределение мест в этой группе:
40/35/25
В пользу подборки «На юго-восток через борщевики»
16 ГРУППА
33. Злотникова Ольга, Минск (Беларусь). "Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф"
149. Октябрёв Юрий, Курск (Россия). "Биоценоз"
183. Денисова Анна, Санкт-Петербург (Россия). "Посмертие"
В.М.Г.
Сразу перейду к главному. В конце обзора встретиться с такими подборками великая радость и не меньшая ответственность. То, что они попали в хвост отбора, рассматриваю как печальное недоразумение. Я бы всем им дал по десять рекомендаций. Минимум.
Мои краткие реплики на отборочном этапе.
Ольга: «Читал с глубоким волнением. Был бы рад продолжить разговор об этой подборке».
Юрий: «Подборка эта… сама по себе уверенно подтверждает принадлежность к высшей поэтической лиге конкурса. И заслуживает самых больших успехов».
Анна: «Основательная подборка. И по объему, и по содержанию, и по образному воплощению далеко не тривиальных мыслей и жизненных наблюдений. Заслуживает пристального внимания и дотошного прочтения».
Впечатления.
Ольга:
Первый текст. Впечатления, которые так больно ранят и оставляют шрам на всю жизнь. «…стоит во дворе похоронный автобус. Хоронят парнишку-соседа, Егора…». Потом придется встретиться еще не с одной, увы, смертью, но эта запомнится надолго. И каждый раз «… мир замедляется… маленький глобус…». И невозможно не повторять «Егорка, Егорка, светло тебе спится?». Подставляя все новые и новые имена. Печально.
Второй текст. Настолько мощный, трагичный и всеобъемлющий текст, что с полным основанием его можно назвать «библейским». Вслушайтесь в него. (А я умолкаю потрясенно).
«Столетье-подросток, но как кроваво!
Молодая гидра с сонмом голов…»;
«…отважный стукач…
и молящийся отрок из прошлых веков,
забавный анахронизм, адепт Достоевского,
милый Алёша…»
«В моем столетье, наперекор здравому смыслу
с его ледяным цинизмом,
наперекор времени, схватившему себя горло,…
с дрожью в голосе и прочими приметами
отчаянья, страха, надежды
называю сыновей библейскими именами:
Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф»;.
«Младенец спит безмятежно в самом сердце периода сходств,
похожий одновременно на отца и на мать,
на прапрадеда-поляка из Западной Беларуси
и на прапрадеда из Гомеля, грустного выкреста…»;
«Младенец Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф.
Каждый светловолос, как истинный беларус»;
«А время грызет уголки старых фотографий и книг…»;
«Каждая тварь корнями уходит в небо,
каждая тварь кроной подметает землю…»;
«Дворник Ахмед, грустный таджикский парень
…сметает пожухлые листья –
свой многострадальный род, разбросанный по земле –
в Освенцим памяти…»;
«Но время вытравит даже память…»;
«Время моё, никто никому не нужен…»;
«Время моё, бабочка-однодневка…
а я называю сыновей библейскими именами:
Михаил, Даниил, Давид, Моисей, Иосиф».
Да будет так. Амен!
Третий текст. Продолжение библейских аллюзий. И преломление их в человеческом сознании. Во сне и наяву. «Здесь даже зверь, себя преодолев, стал человеком в облике зверином…»; «…и львица-мать укачивает сына, как ночь – новорождённую звезду…»; «…и время проплывает еле-еле, как пёрышко, высОко над землёй...».
И проснуться, как вернуться. В себя, из себя, к себе!
«Какая это глупость, Боже мой! И тут же выпадаешь из постели в предзимний непроявленный рассвет: стоят солдаты «да», «не знаю», «нет», и каждый непременно – только на смерть…»;
«…но будут долго, пристально смотреть, как ты живешь на четверть и на треть: беднее всех, виновней – хуже всех».
И вся подборка, как боль, преодолев которую исцеляешься. (До новой болезни, до последнего искушения).
Юрий:
Поборка в соответствие со своим названием – о присоединении, соединении, единении.
Первый текст. Тоже о сне и полетах в нем. «А на Купалу ночь – бессонная, да и уснёшь – лихое грезится…»; «…хоть головы не поворачивай…»;
«И вроде помнишь каждой клеточкой, что спишь – и это всё мерещится, но сон качнёт волшебной веточкой – и вот уже душа трепещет вся…»;
«Над ней кружится ночь Купальская, … пускает лунный свет на выкройку для балахона ритуального…»;
«…а ты по склону сна в реальное взобраться пробуешь отчаянно»;
«А позади… цветок, успевший за ночь вырасти, остался снова незамеченным».
Очень поэтично и не менее достоверно. «Лісова пісня»!
Второй текст. «А сколько правды в капельке смолы»? Зоркий и пристальный взгляд поэта позволяет ему как сквозь увеличительное стекло разглядеть в этой капельке так много. Самого важного. «Она права, живая на живом…»; «И эта правда шире всех границ…». Именно так:
«…поскольку не придумано закона,
которым можно взять и запретить
смоле увечья каплями лечить
и умирать на вылеченном теле,
чтоб эти капли не пропали зря
и тёплыми слезами янтаря
в пустых глазницах времени желтели».
Художественная логика автора настолько неотразима, что, отбрасывая по пути легкие тени сомнений, безоговорочно покоряешься ей.
Третий текст. Он завершает этот впечатляющий поэтический триптих о человеке, как порождении природы и ее соразмерной и неотделимой части.
«Когда-нибудь выпадет повод редкий
шершавой древесной коры коснуться
и в мыслях врасти в сердцевину веткой…»;
«…шуметь и качаться, не помня всуе,
случайных касаний соседних веток…»;
«…раздать своё тело на капилляры,
несущие вверх молодые соки,
и чувствовать – жизнь не проходит даром,
пока существую в живом потоке…»;
«И даже когда разлетятся листья,
душа вслед за ними метнётся чистой
от мыслей, что жизнь пролетела мимо».
И еще одна замечательная подборка, в которой нет ничего ни случайного, ни наносного.
Анна:
И опять в полном смысле этого слова подборка, объединенная высоким замыслом и откровенно обозначенная своим названием.
Первый текст. Все начинается с детства. И в нем столько всего. Еще многое предстоит узнать, многое потерять и со многим смириться.
«…и ничего пока еще не знаю…»;
«спит бабушка… становится землёй и снова спит…»;
«…а мы её никак не отпускали…»;
«…а теперь смотри, как детство неживое, ножевое в земные проникает буквари…»;
«…вот кто-то чёрный по ночам пугает, в заборе дыры для отцовских глаз…»;
«…и август - непреодолимый отчим, пока с работы мама не пришла…»;
«…окно открыла, занялась мытьём... от мамы остаётся только рама и в рамке - небо, и она на нём…»;
«…а бабушка связала всё на свете - равнины, горы, горьких сыновей и дочерей своих…»;
«…а мы им имена навыдавали, переводили в непрямую речь…»;
«…кто доиграет в мяч? река ли? а может, лес, пока не постарел? пока выводит на листве тетрадной одну лишь маму, мир, весну и радость и отдыхает каменная Таня, по горло в серебре…».
Это все свое, твое. И невозможно читать без кома в горле, скрывая наворачивающиеся слезы…
Второй текст. Возвращение, обращение к памяти. С прозрачной аллегоричностью и прицельной точностью. Когда ничего не надо объяснять и все приходится переживать и осмысливать. Поэтическими средствами, а как же иначе!
«…под вечер к нам война приходит в дом…»;
«…там выстрел обрывает чьё-то время, а мы смеёмся за секунду до...»;
«…как завтрашние мёртвые везли сегодняшних на санках ленинградских…»;
«…оставленные говорить вдвоем /а это означает, что молчали/…»;
«…и голос свой, пускай издалека, сплетаю с ними…»;
«так журавли напрасно руки ждут и доживают в небе афоризм свой…».
Текст не всегда безупречно внятен (мне), но его волна захлестывает с головой. До следующего вдоха-вздоха.
Третий текст. Самый органичный. Пусть он и не всегда безупречно «причесан». Но некая его поэтическая и поэтичная расхристанность только прибавляет ему обаяния. И истинности.
«...и слово это было тишина беззвучность возводимая в квадраты…»;
«…перемолчать что здесь у нас ноябрь…»;
«что в зеркале теперь совсем не я
/да нет же я
да просто устаю я/…»;
«…я благодатность лгу я музыку произношу лукаво…»;
«…и оживет ленивая постель ну что ж с недобрым утром с новым боем…»;
«…впадает в детство светлая вода дорога длится…»;
«…в толпе деревьев не сыскать родства но если долго верить и позвать кукушка тихо-тихо станет мамой…».
Интересный ход: «…садится солнце юный сильный зверь…». Казалось бы, так бывает только на восходе, но поэт все знает и понимает глубже. И дает нам возможность убедиться в своей правоте.
Финал и текста, и подборки в целом:
«…но близость встречи поднесенную ко рту
на хорошо обдуманном лету
останови
и впредь…
да не остави
Библейски возвышенный слог последней строки производит неизгладимое впечатление. Это настоящая жемчужина.
Мои симпатии и прогнозы.
Жюри, скорее всего, уже вынесло свое решение. Но не только поэтому.
Будь моя воля (и не сочтите, что я кокетничаю, я действительно так считаю), я бы распределил вечность между этими подборками, как 100:100:100
Но формально:
33:33:33 (и еще один процент для более тщательного взвешивания).
Резюме от В.Г.
Отстрелялись и присоединились к остальным зрителям… И, пока есть время, может, кто-нибудь еще, кроме нас, скажет слово в защиту человеческого детеныша?
Резюме от В.М.Г.
И во второй части обзора 1/16-й не удалось передохнуть и расслабиться. Но это-то и радует.
(Обзоры 1/16-той завершены. Дальше будет еще).